everybody lies
Ещё два месяца назад, когда я поехала в Сочи у меня начал болеть большой палец на левой ноге. Я думала, что просто натёрла. Палец начал опухать, я мазала мазями — проходило. Сейчасв больнице снова началось. Мой врачь посмотрел и погнал к хирургу. Хирург ошарашено выпучился и сказал: «Ты как ходишь вообще?». Да обычно я ходила, болело, да. Но ходила же. Я же знаю, что там не вросший ноготь. Ну нет его там. Там что-то другое. Но не ноготь точно. Я же копалась в своей болячке. Дура, знаю. Сказал (хирург), чтоб через ча была в операционной.
Пришла я, уложили меня на стол. Хирург говорит: «Ты давай собирись, ноготь снимать будем». У меня паника. Мед.сестра говорит: «Да всё нормально будет, обезболим — не почувствуешь». Вколола она мне новокаин, а врачь ушёл других принимать. У меня палец затвердел, его (врача) нет и нет, нет и нет. Я мед.сестре говорю, чтобы быстрей делали, потому что я как обычно раньше времени отойду, потому что на меня общий то наркоз плохо действует, а она хохочет. Дохохоталась.
Он мне начал резать, а мне больно ужасно, хотя не должно вообще чувствоваться. У меня голова кружится, искры из глаз, реву не могу, кричать боюсь, рядо маленькому ребёнку палец перебинтовывают, он плачет, я его напугать боюсь своими воплями, самой больно ужасно. Я мед.сестре: «Я же говорила, что пройдёт!!!».
Заходит в операционную травматолог - мой любимый мужик, в лицо меня знает, не только потому что сосед по даче, а потому что я оооооочень часто у него бываю. Он мне тоже прошлым летом операцию делал, только мезинец на другой ноге пришивал. Видит меня, корчащуюся. Спрашивает у хирурга что, да как, и говорит: «Михалыч, слушай её, она правда феномен, на неё никакие наркозы долго не действуют, я даже в карточке могу у неё показать». И в этот момент Михалыч мне под ноготь залез ножницами. Я как заору, руками замашу. Они сами перепугались, переглядываются, перешептываются. Хирург скорее себе, чем мед.сестре говорит: «Ну куда же ей теперь укол второй буду делать? Столько крови, рана открытая».
В итоге, меня держали две мед.сестры и травматолог. Кровища хлыщет, я извиваюсь, чувствую, что вообще не того, на полу лужа крови. В прямом смысле ЛУЖА, голова кружится.
Сознание потеряла.
Потеряла сознание, твою же мать! От боли.
Они там все бегают надо мной.
Пришла в себя, отлежалась, пока они всю кровь мою отмывали. Потом травматолог меня поднимает (я люблю его, но готова была прибить!) и говорит: «Ну ты герой, вытерпела. Считай, что родила, только с этим сравнить можно». Сижу, меня кружит, травматолог хирургу говорит: «Ох, Михалыч, так только в войну партизан пытали. Помучал ты девку.» Вот он мог бы хотя бы тише это сказать, чтоб я не слышала! Стрекозлы блин старые.
Кровь очень долго не могли остановить. Я такой боли никогда не испытывала. И никаких обезболивающих, хоть морфием качай меня - не помогают остальные. Целый день вою. Не могу лежать и на месте сидеть.
Они из меня вконец сделают мазохистку. Мне это скоро нравится начнёт. Интересно, сколько ещё боли я смогу вытерпеть? Нет, правда?
Мне надо было это рассказать. Мне легче стало, что ли.
Мне надоело ныть.
И с этого дня ни слова о больнице. Во всяком случае ни слова о боли! Вот.
Пришла я, уложили меня на стол. Хирург говорит: «Ты давай собирись, ноготь снимать будем». У меня паника. Мед.сестра говорит: «Да всё нормально будет, обезболим — не почувствуешь». Вколола она мне новокаин, а врачь ушёл других принимать. У меня палец затвердел, его (врача) нет и нет, нет и нет. Я мед.сестре говорю, чтобы быстрей делали, потому что я как обычно раньше времени отойду, потому что на меня общий то наркоз плохо действует, а она хохочет. Дохохоталась.
Он мне начал резать, а мне больно ужасно, хотя не должно вообще чувствоваться. У меня голова кружится, искры из глаз, реву не могу, кричать боюсь, рядо маленькому ребёнку палец перебинтовывают, он плачет, я его напугать боюсь своими воплями, самой больно ужасно. Я мед.сестре: «Я же говорила, что пройдёт!!!».
Заходит в операционную травматолог - мой любимый мужик, в лицо меня знает, не только потому что сосед по даче, а потому что я оооооочень часто у него бываю. Он мне тоже прошлым летом операцию делал, только мезинец на другой ноге пришивал. Видит меня, корчащуюся. Спрашивает у хирурга что, да как, и говорит: «Михалыч, слушай её, она правда феномен, на неё никакие наркозы долго не действуют, я даже в карточке могу у неё показать». И в этот момент Михалыч мне под ноготь залез ножницами. Я как заору, руками замашу. Они сами перепугались, переглядываются, перешептываются. Хирург скорее себе, чем мед.сестре говорит: «Ну куда же ей теперь укол второй буду делать? Столько крови, рана открытая».
В итоге, меня держали две мед.сестры и травматолог. Кровища хлыщет, я извиваюсь, чувствую, что вообще не того, на полу лужа крови. В прямом смысле ЛУЖА, голова кружится.
Сознание потеряла.
Потеряла сознание, твою же мать! От боли.
Они там все бегают надо мной.
Пришла в себя, отлежалась, пока они всю кровь мою отмывали. Потом травматолог меня поднимает (я люблю его, но готова была прибить!) и говорит: «Ну ты герой, вытерпела. Считай, что родила, только с этим сравнить можно». Сижу, меня кружит, травматолог хирургу говорит: «Ох, Михалыч, так только в войну партизан пытали. Помучал ты девку.» Вот он мог бы хотя бы тише это сказать, чтоб я не слышала! Стрекозлы блин старые.
Кровь очень долго не могли остановить. Я такой боли никогда не испытывала. И никаких обезболивающих, хоть морфием качай меня - не помогают остальные. Целый день вою. Не могу лежать и на месте сидеть.
Они из меня вконец сделают мазохистку. Мне это скоро нравится начнёт. Интересно, сколько ещё боли я смогу вытерпеть? Нет, правда?
Мне надо было это рассказать. Мне легче стало, что ли.
Мне надоело ныть.
И с этого дня ни слова о больнице. Во всяком случае ни слова о боли! Вот.